Хроники
   Жакко

"Сосны. Осенние луга. Горное селение. Тропа в горах".
(Сэй Сенагон)

Вожди.

Батальные сцены.

Штормовое море.

Особенно, если тонет корабль и гибнут люди.

"Почтительная любовь детей к своим родителям".
(Сэй Сенагон)

Когда приходишь изо дня в день в какое-нибудь официальное заведение, регулярно встречаешь в нем понимание и осознаешь, что это - не разовое мероприятие, а стиль жизни, сердце бывает очень растрогано. Как редко это бывает! Может потому и хорошо помнится?

"В день большой праздничной процессии
какой-то мужчина в полном одиночестве
смотрит на нее из глубины экипажа".
(Сэй Сенагон)

Кокетство пьяной, опустившейся женщины. Пьяные, опустившиеся мужчины - нисколько не привлекательней. Но одутловатые от многодневного пьянства, забывшие и не знавшие никогда косметики и простого туалетного мыла женские лица - зрелище противоестественное и противное разуму.

Содрогание вызывает зрелище далеко не старых и не немощных людей, которые не в годы немыслимых бедствий, а сейчас - на рубеже тысячелетий, с деловым видом ковыряются в мусорных контейнерах, выискивая в них объедки, которые тут же и пожираются. Неприятно видеть это в разрушенной перестройками, перекройками и реформами России. Но в десятки крат ужаснее видеть эти же сцены в центре благополучной Британии. Но это было. На моих глазах. Отвратительно.

"Замызганный экипаж, который
в летний полдень тянет тощий бык".
(Сэй Сенагон)

Когда-то личный автомобиль был признаком благосостояния. Сосед по дому - дядя Федя все свободное время вылизывал свой старенький "броневик" - Москвич 401. Сколько счастья было у мальчишек и девчонок нашего двора, когда лысоватый Федор Иванович запускал детей во чрево своего горбатого автомобильчика и катал по горбатым улицам нашего квартала!

Кончилось мое детство и юность, а Москвич все бегал. Думаю, что если природа не отдыхает на внуках дяди Феди, то старый автомобильчик по сей день пыхтит где-нибудь на узеньких улицах Львова.

Сейчас же по улицам сложно пройти между полу-распавшимися трупами отечественных и импортных экипажей. Редким стало имя Федор на Руси.

"Охотничья одежда" начальника отряда телохранителей".
(Сэй Сенагон)

Мне становится жарко, когда я вижу, что мой ребенок смотрит по телевизору откровенные постельные сцены. Страшна не сама сцена. Все проходят через это действо. И мои дети пройдут... Но от обилия этих сцен любовь отрывается от процесса и превращается в процесс. А от этого возникает ощущение холода.

"Тайники сердца мужчины, склонного к любовным похождениям"
(Сэй Сенагон)

В университетской группе, в которой мне пришлось учиться, мальчишек было очень мало и девчонки во время перемен предлагали мальчишкам покинуть аудитории, чтобы можно было без стеснения поговорить о своем - о девичьем.

Стыдно слушать грязные разговоры мужчин, но женщины, порой, ничуть не лучше.

"Большая лодка, брошенная на берегу во время отлива".
(Сэй Сенагон)

В семидесятые годы двадцатого века пришлось мне видеть, как кто-то принес на сборный пункт макулатуры полное собрание сочинений Сталина. Через двадцать лет по этому пути пошел Ленин со своими сочинения. То, что еще недавно было истиной в последней инстанции, превратилось в прямую противоположность.

В середине девяностых с чудовищной скоростью стали терять цену деньги. Но, что ужаснее всего - обесценилась человеческая жизнь...

Японская эстетика мировосприятия эпохи Хэйян сменилась эстетикой ухода из жизни в эпоху Камакура. Но все затмила российская постперестроечная эпоха - убийствами в подъездах, взрывами в автомобилях, бойней на фронтах локальных войн. Где же граница обесценивания?

«Попросишь слугу доложить о твоем приезде,
а к тебе из глубины дома выходит кто-то
другой, вообразив, что пришли именно к нему".
(Сэй Сенагон)

Сколько раз было неловко оттого, что начинаешь нелицеприятно отзываться о каком-нибудь человеке и, вдруг, замечаешь, что он стоит рядом и краснеет от стыда. В этот момент стыдно уже всем. Неловкость забывается не скоро. Бесполезно жевать язык после того, что все, что могло быть сказано, уже произнесено.

"Во время второй луны в Государственном совете вершат дела, именуемые "инспекцией". Что бы это могло быть? Не знаю".
(Сэй Сенагон)

Когда в нашей стране начали создавать демократию, то вместе с неограниченной свободой слова занесли моду на всевозможные комиссии. Как и тысячу лет назад, в Госдуме они вершат дела... Что бы это могло быть? Не знаю. За время деятельности этих комиссий не было ни одного случая громкого триумфа деятельности этих образований. В таком случае, для чего они создаются?

"Проводить Дни удаления от скверны не у себя дома, а в чужом месте".
(Сэй Сенагон)

Сидение в залах, в которых проходят конференции, повергает меня в сон. Стыдно, но поделать ничего не могу. Либо докладывают не то, либо ночью я сплю слишком мало.

Знаю, что вызову бурю неудовольствия у многих, но на меня наводит тоску футбол. Мало того, что он на несколько недель в году делает бессмысленным включение телевизора, он наносит прямой урон экономике страны как в части затрат на содержание спортсменов, так и в части ликвидации разрушений, совершаемых футбольными фанатами.

Судя по вялости движения наших футболистов и их результативности, их охватывает тоска не меньшая, чем меня. Судя по фамилиям и цвету кожи многих из них, тоска у них не русская. Вот результативность - наша - отечественная. Когда они выходят на поле, мне хочется переключиться на самый бразильский из мексиканских сериалов. В сериалах больше действия, правды и смысла. И еще: в них иногда можно поплакать от счастья.

"Человек дурной наружности и вдобавок с недобрым сердцем".
(Сэй Сенагон)

Отечественные автомобили.

Обещания жениться во время курортных романов.

Состояние нынешней мировой экономики.

Погода последних лет.

"Что может быть великолепней храмовых празднеств Камо и Ивасимидзу?"
(Сэй Сенагон)

Великолепны поездки в дальние страны и пребывание там время, которое не вызывает тошноту; возвращение на родину и долгие воспоминания о поездке.

Михаэль Шумахер, который в очередной раз стал чемпионом мира в Формуле 1. (У меня есть иные предпочтения в этом мире, но не признать его великолепие - грех).

Интернет. Мир сжался до размеров экрана монитора. Я не боюсь захлебнуться в потоке информации. Интернет сделал всех нас людьми мира. И это - великолепно.

"Чашечка желудя.
Следы пожарища".
(Сэй Сенагон)

Морские водоросли, шевелящиеся на морском дне у самого берега. Я всегда жду, что НЕЧТО схватит меня за ногу и утянет в бездну.

Посадка самолета. При посадке лайнер совершает пугающие эволюции. Никогда не знаешь чем они закончатся.

Диаграммы сводок с фондовых бирж мира. Никогда не знаешь куда повернет кривая.

"Глиняная чарка
Новая металлическая чашка".
(Сэй Сенагон)

Белые школьные фартухи и огромные банты, в которых школьницы приходят на первый звонок.

Я никогда не забуду, как мои дочери первого сентября старательно ощупывали передники подружек. У дочек были хрустящие от крахмала выбеленные до немыслимой белизны передники из хлопка, а у подружек - тончайшие и блестящие из нейлона. Понимаю, что у них шевельнулась детская зависть к необычной, хотя и к низкопробной ткани. Но они впервые - жестом, взглядом - проявили себя, как маленькие женщины.

"Сердце сжимается, Когда глядишь на состязания всадников".
(Сэй Сенагон)

Сердце сжимается, когда глядишь на выступления китайских цирковых артистов. Они исполняют акробатические трюки за гранью человеческих возможностей. Расчет их трюков идеален. Ошибка - смертельная.

Мои домашние говорят, что их - китайцев - много. Потому они не боятся делать эти безумства. Китайцев, конечно же, много. Но жизнь у каждого из них одна. И живут они ее ВСЮ на грани последнего удара сердца.