- Жакко, голубчик, привет! - (Чмок, чмок, чмок) - С днем рождения тебя!
- Привет, Пеструха, и спасибо, - (Чмок) - проходи...
Пеструха (в девичестве - Ирка Пеструхина... И ныне... - Ирка Пеструхина) здорово изменилась со школьных лет. Но употребление школьных кличек сродни розовым очкам - скрывает мелкие морщинки в уголках глаз, добавляет стройности фигуре и звонкости голосу.
Ирка была самой красивой девчонкой в трех параллельных десятых классах. Практически все десятиклассники в той или иной мере были в нее влюблены и оказывали ей всяческие знаки внимания... Говорю "практически" потому, что не был влюблен в нее и в этом смысле хорошо сохранился. У меня была моя Лизок, которая без остатка заполняла мое немаленькое сердце. А нелюбовь (в смысле - равнодушие) так же хорошо заметна, как и большая любовь. Впрочем, я отдаю себе отчет и хорошо понимаю, что своим равнодушием нисколько не задевал Пеструху.
Короче, Пеструхина вскоре после школы вышла замуж и сменила фамилию. Потом она меняла фамилию еще несколько раз, пока не остановилась на своей девичьей, что было чрезвычайно удобно.
И вот ведь что странно: оказалось, что когда мне или ей нужно поплакаться в жилетку, то мы часами говорим друг с другом по телефону. И это никого это не раздражает. Даже мою Лизоньку.
- Ой, Жакко, вытри щечку, а то жена заревнует!
- Бог с тобой, Пеструха. Выйди на свет и посмотри на мои щеки: на них, как минимум, три оттенка помады, и ни один из них моя дражайшая не любит! Это - признак моей неотразимости и востребованности... По крайней мере, на сегодняшний день. Давай сюда букет. Уверен, что он мне.
Пеструха сунула букет гладиолусов мне и прошла в гостиную. Треть присутствующих воплями встретила её.
С возрастом друзей становится все меньше. С одними расходишься. Другие уходят. Иногда далеко, иногда - в никуда. А новых друзей заводить сложно. В молодости критерии их отбора ты определяешь сам. В зрелые годы фильтром становится жена. Незаметно на отбор начинают влиять дети. Потому обще...
- Подвинься, шедевр живописи, - жена вынырнула из кухни с двумя блюдами и сияющей улыбкой. Через секунду она побежала обратно с одной лишь улыбкой. На ходу она попыталась вытереть мне щеки посудным полотенцем. Я был прав: тон помады ей не нравился.
В гостинной собрались те, с кем я учился в школе, университете, и те, с кем я работаю сейчас. Глупо собирать за одним столом столь разных незнакомых людей. Все они неосознанно ревнуют меня к незнакомым. И общими-то у меня с большинством из них остались только воспоминания... Но ведь ревнуют!
- Да поставь ты цветы! - это снова жена с новым блюдом и улыбкой.
С Андрюшей Сулимовым мы с первого класса дружим. У него рано проявился дар художника. Он видел мир иначе, чем мы. И руки у него были иные: все, к чему он прикасался, - бумага, холст, дерево, металл - теряло первоначальные качества и становилось чем-то иным - живым, похожим на мир вокруг, но таким, каким мы его никогда не видели. Иногда казалось, что он дарит нам свои глаза. Жаль, что не руки. Я сам не один раз брал в руки кисти или резец, но...
- Ваза стоит на полке в кухне.
Ну разве можно так помыкать пожилым мужчиной, когда он весь в цветах и воспоминаниях? Надо будет подобрать все салфетки, на которых Андрюша сейчас что-то рисует: может, увижу свое растерянное лицо; может, потом эти наброски станут бесценными шедеврами; а может, это единственное существенное, что после меня останется...
Я с трудом протиснулся на кухню. Нет, я не толстый... Ну... плотноватый. Не скрою. Но ведь это ничего не значит. Кухня - это же не кладовка для хранения газовой плиты и холодильника! Маринка Руденская, которая сидит на диване и щебечет с Андрюшей, когда-то училась на архитектора. Она рассказывала, что у них в институте был профессор, который принимал у студентов проекты квартир, только основательно повозив по планировке макетом гробика. По мнению этого гиганта прикладной мысли, в квартире можно жить, только если в любой закоулок квартиры можно пронести гроб.
Судя по нашей клетушке, ее проект принимал совсем другой профессор. Либо он изменил своим принципам и решил, что покойникам на кухне делать нечего (как и в коридоре, санузле и комнатах).
Сама Маринка была талантливым архитектором со своеобразным чувством юмора: она как-то едва не довела начальника мастерской до инфаркта, спроектировав мини-санузел, в котором унитаз был закреплен на входной двери и при ее открывании прятался в нишу в стене.
Какую же вазу взять?
Моя Лизок - золотце. Она умудряется сервировать стол, улыбаться гостям и следить за моими параноидальными действиями. Дважды она проскользнула мимо меня на кухне, дважды вырвала из рук вазы. Один раз - из-за неудачного размера, второй раз - из-за безобразного цвета. На третий раз вернулась с керамическим блюдом и наколкой - свинцовым диском, из которого торчат полтора десятка толстых иголок. Она ловко подрезала цветы, насадила их на иглы наколки, стоящей в блюде, залила воду и отдала всю композицию мне. Неси, мол. Нужно ли говорить, что сливки триумфа слизывал я?
Чем дольше живу, тем реже вспоминаю, что было время, когда я не знал свою жену. Нам кажется, что мы были всю жизнь вместе. Первое время после свадьбы друзья регулярно задавали один и тот же идиотский вопрос: "Как, вы еще не развелись?" Большинство из них сделали это уже множество раз.
Лет через десять после свадьбы за нами закрепилось репутация извращенно счастливой и безупречной пары. О, если бы кто-нибудь знал, как часто мы в первое время готовы были изувечить друг друга! Каждая несчастная семья несчастлива по своему. Каждая счастливая семья должна помалкивать по поводу того, чего стоило им их счастье.
Вот - Гриша и Света Шимширты. Мы работаем с ними вместе уже лет пять. Не могу понять, чем скреплена их семья. Гриша выглядит пришибленным программистом. Вот и сейчас он возится в моем домашнем компьютере. (Я - компьютерная бездарь, и без Гриши мой компьютер давно бы сдох.) Света - светящаяся оптимизмом хохотуха, которая умудряется выполнять свою работу в промежутках между описанием последнего похода в магазин и содержанием вчерашнего детективного сериала...
За Светой закрепился ярлык "Компьютерная вдова". Света допускает рискованные заигрывания с мужчинами нашего отдела на глазах у мужа. При этом они воспитывают двух до безобразия похожих на Гришу пацанов и намерены со временем совместно нянчить внуков...
- Жакко. Тебе - электронное письмо, - это гришин голос.
"Уважаемый господин Жаккомопупьев. В день славного Вашего юбилея крепко Вас поздравляю. Желаю здоровья и многих лет жизни. И не забывай, паразит, старых своих друзей. Сергей".
Ну, от Сергея Фофанова ждать иного поздравления было трудно. Язык у него такой, что с трудом умещается во рту. Нет, анатомически он не отличался от среднестатистического, но Сергей не умеет разговаривать нормальным человеческим языком с людьми. Все ожидают от Сергуни подвоха. Он и с начальством говорит так же. Благо ходит он в начальственные апартаменты редко, но всякий раз обставляет аудиенцию так, что о ней долго потом ходят разговоры по кабинетам. Его бы давным- давно уволили. Но, к счастью, реструктуризацию нашей конторы проводят чаще, чем Сереже приходит в голову мысль о посещении начальственного кабинета. Начальство от неожиданности задумывается надолго, а применять асимметричные меры уже не успевает, т.к. его уже сменяют к тому времени.
- Жакко, тебе опять электрическое письмо! - снова прорезался Гриша.
"Жакко, мне почта только что сообщила, что не смогла доставить тебе мое письмо. Потому я присоединяюсь к поздравлению, которое моя почта не смогла доставить тебе ранее. Сергей".
Бедняга. Он все еще думает, что поздравления в день рождения доставляют великовозрастным новорожденным ужасное удовольствие. В некоторых африканских племенах не существует понятия "болит". Там говорят не "У меня болит рука (нога, голова)", а "У меня ЕСТЬ рука (нога, голова)", намекая на то, что пока какой-нибудь орган не заболит, то о его наличии человек и не вспоминает. Так, вероятно, и поздравления с днем рождения: основное их назначение - напомнить новорожденному, что он еще на этом свете. А может быть, это - повод для поздравляющих задуматься над тем, какой хороший человек этот самый именинник? Кстати, нужно намекнуть Пеструхе, чтобы она не клеилась к Гришке. Это - безнадежно.
Тихо пискнул мобильник: пришла SMSка.
"Жакко. С днем рождения тебя. И все такое. Сергей".
Да что же это такое с ним? Или иголка на его патефоне затупилась?
Раздался телефонный звонок:
- Привет, Жакко. Я никак не пойму: ты получил от меня поздравления?
- Привет, Сергуня. Получил. Поздравлений так много, что я ощущаю себя римской развалиной. Ты вместо лишних пожеланий лучше бы садился в такси и приезжал ко мне...
- Да ты что? Я же в Турции сейчас...
И мне вдруг стало грустно и немного страшно: я не мог вспомнить даже приблизительно, когда день рождения у Сережи! Я вспомнил о том, что уже много лет забывал его поздравить. Я вдруг понял, что человеку нужно напоминать о его присутствии в этом мире, говорить о его незаменимости не только и не столько в день рождения... Ведь эти письма и звонки - это всё напоминание о...
- Ну, что же вы скучаете, дорогие гости? Накладывайте в тарелочки закусочку, наливайте в рюмочки не то, на что глаза смотрят, а то, что печень позволяет...
Это Лизок на меня намекает. Я, в общем-то, не пью. Так - изредка. Но печень-то этого не знает. Она живет своей жизнью. Со своими днями рождения...
Поднялся Андрюша с рюмкой и желанием произнести тост. Я тоже вскочил и тоже поднял рюмку. Мне нужно было спешить...
- Дорогие мои! В этот знаменательный для меня день я собрал вас для того, чтобы сообщить о том, что день рождения - это не праздник. День рождения - это диагноз смертельно опасной болезни, которой болеют абсолютно все... И, как я знаю, никто не выздоравливает. А потому я попрошу вас не поздравлять меня сегодня с этим сомнительным событием... Давайте выпьем за наше всеобщее здоровье и за то, чтобы мы как можно дольше собирались вместе для демонстрации нашего успешного сопротивления этой болезни...
---
Когда гости разошлись, я сказал жене, глядя на гору немытой посуды: "А знаешь, Лизок, судя по всему, мы вынуждены будем еще очень долго жить".