Хроники
   Жакко

- Алло... Ал-лло. Жакко, ты меня слышишь?

-...лло... Кто это?

- Жакко, проснись. Мне нужно с тобой поговорить!

- Ирка... Ды, что ли? (Боже, откуда она могла взяться в такое время?)

- Я! Я! Ты будешь смеяться, но я снова одна...

- Ничуть не удивлен ситуации: у меня жена и дети второй день на даче... Ирка! Это точно ты? Или мне все снится? Ущипни меня... О-о-о... Хорош-шо... Еще повыше - под левой лопаткой...

- Жакко, скотина! Мне нужно поплакаться, а ты спишь и дурака валяешь!

- Прости. Мне нужно умыться. Я в самом деле считаю, что это сон. Я крепко устал сегодня...

Мысли медленно заползали в извилины, пока я брызгал в лицо водой и елозил зубной щеткой во рту. Последнее было совсем неактуально для телефонного разговора. Но я в глубине души надеялся, что при возвращении к телефону я услышу гудки отбоя и лягу дальше спать. Потому и умывание мое было сродни условному сроку уголовника.

Не могу понять почему, но после школы у меня и моей одноклассницы Ирки Пеструхиной появилась привычка, переросшая в потребность, изливать друг другу душу, когда для того возникала какая-либо странная причина. Это тем более удивительно, что между нами никогда не было состояния влюбленности. Ирка называет наше общение "Эффектом Купе". Ну, это когда можно в ночном купе бесстыдно наговорить соседу самое сокровенное, зная, что завтра вы выйдете на разных станциях и никогда более не встретитесь.

В нашей ситуации мы живем на одной очень большой станции в Москве и-таки иногда встречаемся, но по молчаливому соглашению разделяем реальные встречи и телефонные разговоры.

Чем дальше, тем реже мы пересекаемся по жизни, но телефон может зазвонить в любое время суток, и мы должны стоически выносить взаимное нытье. Ну, скажем, Пеструха, если ей надоест меня слушать, может бросить трубку и все. Если я начну изливать сложности своей жизни на голову Лизочки... Этой святой женщине... Моей жене... Она ведь тоже бросит, но не трубку, а что-нибудь тяжелое... В меня... Или меня... Тьфу-тьфу-тьфу... Приснятся же такие кошмары!

Ожидания мои не оправдались - в трубке не было сигнала отбоя. Напротив - оттуда слышалось активное всхлипывание и сморкание.

- Э-фью-ю-у... Доктора вызывали? Жаккомопупьев моя фамилия. Лучше, если Вы расположитесь на удобной кушетке с небольшой подушкой. Слушаю Вас.

- Жакко. Мне неудобно на кушетке: виски из стакана льется мимо рта и лед тыкается в нос.

- Выплюнь немедленно эту гадость. Это же подкрашенный самогон!

- Это очень дорогой подкрашенный самогон.

- Ладно. Поступай как знаешь. Рассказывай. И не части. Я имею в виду виски.

- Жак-кко-о...

- Ну, что там у тебя стряслось?

- Он ушел...

Ни первое, ни второе меня не удивило. В первое время после школы ОНИ имели имена, фамилии, отчества и даже биографии. Потом стали исчезать биографии и так далее по списку вплоть до ОНИ... Вру. ОНИ исчезали чаще.

Ирка до сих пор красивая женщина, но этого недостаточно для семейной жизни. Ну, не дано. Вот я, например, полный кретин в компьютерах и не умею рисовать. Потому компьютеры от меня "уходят" значительно чаще, чем мужья от Пеструхиной. А один из моих рисунков один из моих приятелей-психиаторов - Рома Истратов - до сих пор показывает студентам на лекциях посвященных маниакальным синдромам.

- Что на этот раз?

- Я его ругала...

- За что?

- Он всегда ковыряется в мясной нарезке, выбирает из нее самое вкусное, а потом ест с жутким чавканьем и облизыванием пальцев...

- И все? Такая мелочь?

- Да, мелочь, но я сижу напротив него уже больше года и вижу это каждый каждый день. Меня это раздражает!

- Тэк... Что еще?

- Он ничего не умеет делать. Я научилась чинить утюги и телефоны, я сама меняю электрические пробки и прокладки в кранах...

- Не передергивай. Ты это умела делать и раньше... Ты меня этому учила еще в...

- Не будь свиньей, Жакко. Я женщина, а не слесарь ЖЭКа. Кроме того, ЕМУ не нравится мой запах... Ой, прости... Запах моей косметики.

- Дык, смени косметику!

- Ты с ума сошел! Я не девка с панели, чтобы брызгать на себя то, что нравится ЕМУ!

- Значит так. Можешь мне поверить на слово, но думаю, что ты уже знаешь сама, что твое горе - не горе. Расстались? И слава Богу. При ваших симптомах дальнейшее развитие болезни неизбежно должно было привести к летальному исходу. (Эк как завернул. Роме бы понравилось).

Впрочем, любовь, как и жизнь - всегда смертельная болезнь. Я думаю, что у меня с моей дражайшей - до гробовой доски...

- Нет, ты - Апределенно скАтина: у меня уже кончается Скоч, а он хвастает своим щастьем и не сопирается меня утешать!

- Прости, ты права. У меня тоже в горле пересохло. Подожди, я схожу пивка возьму из холодильника...

Интересно, чего она от меня ждет? Может думает, что я ей сосватаю нового мужа? Или ей сегодня впервые за последний год не с кем поговорить и ей страшно?

- Слушай меня внимательно... Не так как это было в прошлый раз. Наплюй на НЕГО и разотри. А лучше не растирай - испачкаешься.

Готовься к новым подвигам. А для этого запомни три правила, которые ты должна была узнать еще лет двадцать (хэ-хэ) назад.

Правило первое. Всегда при знакомстве смотри на степень начищенности туфлей мужчины. Это не признак интеллигентности. Просто, чем они чище, тем меньше тебе будет работы в дальнейшем...

- Я знала, что ты шовинист... Кстати, а ты когда последний раз чистил свои туфли?

Я сделал большой глоток пива и надолго задумался.

- Ну, для меня это не актуально и... Пеструха! Я твой доктор, а не кандидат в мужья. Слушай правило два. Старайся как можно скорее познакомиться с родителями жениха. Смотри на них вниматешьно. Через двадцать лет твой муж будет таким же и так же будет относиться к тебе, как его отец к его матери...

- Жакко. Я сменю психотерапевта. Ты на себя давно в зеркало глядел? Мы же одногодки! Или ты думаешь, что я кручу романы с мальчиками?

В лучшем случае родители моих знакомых - впавшие в старческий маразм кретины. В худшем случае мне придется ходить знакомиться с могильными плитами... А-а-а! Я поняла! Ты меня готовишь к участи вдовы?



С женщинами нельзя спорить. Зачастую они спорят не для выявления истины, а для подпитки энергией. Если хочешь избежать спора с женщиной, удивляй ее парадоксальностью своей мысли.

- Пеструха. По-моему ты давно не освежала свой стакан с виски.

- Д-да... Ты прав. Но ты ж не мошь эт-того видеть.

- Я слышу как грохочет лед о стекло... Слушай мой третий совет. Прежде чем решиться на любой серьезный шаг с партнером, посмотри как он ест. За столом человек забывается и ведет себя так как он привык это делать в повседневной жизни. Если тебе что-то не нравится в его поведении за столом, то бросай его безжалостно задолго до первого поцелуя. Ведь кушать вместе вам придется каждый день... Значительно чаще, чем целоваться.

- Да, тут ты праф...

- И еще. Не спрашивай у подружек: стоит ли тебе доверять тому, кого ты прочишь себе в мужья. Спроси себя: могу ли я себе позволить есть ягоды или орешки с его руки. Это и будет ответом.

- Ах, Жакко, с твоей руки я б ела. Но, в-первых, ты мне не предлагаешь, в-втрых, я не могу обидеть Лизочку, а, в-третьх, я никогда не решилась б стать мадам Жаккомопупьев'Ой! Зачем я так нализалась? Жакко, голубчик, расскажи мне сказку...

Боже! Этого еще не хватало! Неужели этот человек умрет пожилым ребенком?

- К-хы...кхы-кхы... Значит так... В одной далекой стране... на соседней улице... жила принцесса...

- Это про меня?

- Ирка! Ты же просила сказку...

- Ты - свинья... Хо...роший... Но свинья...

- Ну, ладно, как вижу, эту сказку ты уже слышала... Слушай другую.

Однажды все женщины Земли собрались в одном месте и стали выяснять кто из них самая несчастная. Одни кричали, что они некрасивые, другие - что бедные, третьи - что их бросают и обманывают мужья, пятые, что не могут достичь успеха в работе, шестые - что они болеют... А так как никакая женщина не может позволить быть второй, то каждая из всех пыталась перекричать саму себя. Шум стоял - соизмеримый с Великим взрывом - когда мир зародился.

И тут разверзлись облака и появился... Нет, не Бог. Это было бы слишком банально. Скрывая свою наготу в обрывках туч, появился Адам. Никто из ныне живущих женщин его никогда не видел, но все сразу признали. Даже полинезийки и жительницы островов Огненной Земли. Потрясение было столь велико, что все затихли. Адаму даже не пришлось прибегать к помощи микрофона...

- Дщери мои, - сказал он. - Когда вы в очередной раз помыслите о своем несчастьи, то представьте себе ту из вас, которой еще хуже. Когда самая последняя из вас скажет, что хуже, чем мне уже не может быть никому - я последняя, вспомните жену мою Еву. Вспомните, содрогнитесь и почувствуйте себя счастливыми.

Дражайшая моя Ева знала, что я ей не изменяю. Она была у меня не только единственной. Она была единственной вообще. Она не могла сравнить свою красоту ни с кем. Она не могла спросить меня:"Правда я самая красивая?"


А можете вы себе представить много десятков лет нашей совместной жизни? Я ведь не всегда был в хорошем состоянии духа... А она не могла даже пожаловаться своей маме... Не было у нее мамы... И детей наших бабушка не нянчила. А божественный наш отец на все ее стенания только сердито громыхал с небес.

Сделал я Еве почтовый ящик из сушеной тыквы. Каждое утро и вечер она заглядывала в него. Но лишь паук вил там паутину, ибо некому было писать письма и некому было носить их.

Ева хотела купить мне костюм от Кардена, а себе - от Версаччи. Но у нее не было денег, а я не знал куда ее везти. Единственным ее макияжем были белая, красная и голубые глины. Она, бедняжка, очень страдала от того, что глина быстро высыхала и отваливалась от кожи. В определенном возрасте у нее появились морщины. Но у нее не было возможности сделать пластическую операцию.

Стыдно сказать: она никогда не сидела за компьютером, не была в Интернете, театре и в суши-баре. Я ни разу не возил ее в санаторий и в круиз вокруг Европы.

Жили мы долго. И болела Ева. И некому было сказать ей чем она болеет. Приходилось каждый раз придумывать название болезни. А когда у Евы развился склероз, она начала путаться в болезнях, которыми она болела. А я над ней смеялся. А моей голубке от обиды некуда было уйти. И горе ей нечем было залить, т.к. греки вино придумали позже.

Добрая женушка моя не могла меня шантажировать разводом и возвратом на девичью фамилию. Не к кому ей было уходить, да и девичьей фамилии у нее не было.

Не могла она меня упрекнуть бедностью, т.к. не видела она богатства.

Потому, когда вам станет особенно горько от сознания своей обездоленности...

Пеструха. Ты меня слышишь?

Трубка мерно сопела...