Чуть выше я писал о том, что на яхте нет звуков, которые вас не касаются. Эти строки я пишу под практически не прекращающиеся звуки приближающегося поезда. В Москве я живу недалеко от железнодорожной платформы. Потому звук грузового поезда для меня обычен…
Сейчас мы слышим непрерывные снежные лавины. А капитан Стью и его команда беспрерывно задают нам вопросы: «Здорово?» Они сами счастливы оттого, что мы прикоснулись к красоте, которую они видят по три-четыре раза за сезон. Они нас спрашивают, а у самих глаза круглые от восторга. Они знают, что можно увидеть за очередным поворотом, а их руки тянутся за фотоаппаратом…
Я заметил, что у нас — новичков в Антарктиде — возникла пресыщенность этой красотой. Мои друзья будут возражать, но я сужу об этом по одному факту: на палубе стоят сейчас только члены постоянной команды и постоянно щелкают своими фотоаппаратами!!!!
Ну, сколько можно снимать?!! В первый раз, что ли, видите?!!
Можно. Можно снимать здесь сотни и тысячи раз. Мгновенная смена освещения изменяет до неузнаваемости эти места. Пригретые солнцем льдины срываются вниз, изменяя ландшафт. Удивительно ли то, что в фотоаппаратах моих коллег уже находится по полторы тысячи снимков, которые невозможно классифицировать в привычных нам понятиях.
Айсберг… Другой айсберг… Айсберг — зубоврачебное кресло… Айсберг с подтаявшим дном… Еще один офигительно красивый айсберг… А у этого айсберга три зуба, и между ними колышется лазурная вода...
В последнее время аншлаговой смотровой площадкой стали краспицы мачты (это такие крестообразные распорки на мачте, которые повышают ее прочность). Оказалось, что на них удобно сидеть и рассматривать окрестности. Первым из нас это место освоил Максим. Он вообще старается вписываться в яхтенную жизнь по максимуму. Имя обязывает.
Днем с краспиц наблюдали за китами Джессика и Крис-швейцарец. После обеда туда полез Максим. На его долю достались ландшафты и пингвины…
Пингвины. Мы привыкли к виду императорских и королевских пингвинов — элегантных чурбачков, вяло переваливающихся с лапы на лапу по снегу. Нам же пришлось столкнуться с совершенно иным видом — пингвины Дженту (не рискну даже переводить название этого вида). Это — крохотные птицы. Сантиметров 50—70. Тела вытянутые. А клювы — красные. Их крик — что-то среднее меду криком диких гусей и (иногда) криком ворона. Они носятся по воде, как маленькие ракеты. Выскакивают из воды на льдины, орут от восторга, снова ныряют… На Средиземноморье себя так ведут тунцы. Только тунцы не прыгают на льдины, не имеют красных клювов и не орут. Да, у тунцов еще и мозгов нет. Вот уж действительно дураки!
Наша яхта проходила мимо заснеженного склона. Только сегодня утром мы всем коллективом дружно спускались на пятой точке вниз. Это сложно, особенно для увесистых. В снегу образуются углубления от упомянутых точек, которые очень мешают скатываться вниз.
На упомянутом выше склоне я заметил ряд характерных следов. Нас там не было. Людей рядом нет. В чем причина? Я обратился к Стью. Он дал мне бинокль… На вершине горы (более ста метров высотой) собралась колония пингвинов, которая в минуту голода укладывается на свои коллективные пуза и несется с огромной высоты вниз — в море за рыбой.
Льды стали появляться все чаще. Они тыкаются нам в борта и обдирают краску. Неприятностей от столкновения никаких. Мы игнорируем столкновения…
Под вечер запросили разрешения пришвартоваться к чилийской полярной станции. Предварительно провели референдум: мы за Альенде или Пиночета? Уговорились не вздымать кулаки в жесте «Рот-Фронт» и не произносить «Венсеремос» (от греха подальше).
Чилийцы ответили неожиданной фразой: «Станция закрыта».
- А нам что делать?
- Повторяем для непонятливых: станция полностью закрыта.
Мы прошли еще несколько миль вперед и встали на якорь в потрясающей бухте. Ну, не удивляйтесь. Тут все бухты либо потрясающие, либо очень потрясающие. Во все стороны ее пересекали красноклювые пингвины. Некоторые из них устраивали настоящие дуэли на клювах.
Тишины не было. В горах непрерывно шли грузовые составы. В чистейшей воде отражались горы…Оговорился. По воде помимо льдин плавали какие-то круглые петли. Вроде веревочных. Джессика непосредственно спросила:
- Знаешь, что это такое?
- Нет…
Джессика очень образно объяснила, что это — китовые сопли. Чего греха скрывать, при выдохе киты выбрасывают в воздух не только водяной пар и углекислый газ…
Соплей в бухте было много. Решили не купаться.
Стью мечтательно смотрел на дальние склоны бухты и рассказывал, что в прошлом сезоне они стояли на том же месте, а с дальних склонов сорвалась льдина и на яхту пошла большая волна. Было неуютно.
И мы стали опасливо рассматривать ближние склоны. В горах шли грузовые составы.
Утром седьмого встали пораньше и постарались убраться подальше. За ночь с двух сторон залива упали снежные стены несколько сот тонн весом каждая.
Под утро практически всю поверхность залива затянула тонкая корочка льда. А ведь мы практически все время крутились вокруг островов Мельхиора. Почему так отличается температура?
До самого обеда мы медленно шли большим флотом: два каяка, моторный «Зодиак» и яхта. Двигались медленно и удивлялись тому, как много мы стали знать за такое короткое время. Например, если на поверхности воды много китовых соплей, значит, киты близко.
На самом выходе из залива нас встретила парочка этих красавцев. Они совершенно непуганые. Потому подходили к самой яхте, а несколько раз даже подныривали под нее. Как жаль, что под руками не было хороших светофильтров. Контуры китов отчетливо были видны на глубине 2—3 метров. Глаз их видел, а объективы камер — нет.
Больше двух часов проходили наши игры с веселыми животными. Нам, правда, не всегда было смешно. Особенно когда киты всплывали между каяками Павла и Рената. Это — мужественные и сильные ребята, но после всплытия китов они работали веслами еще сильнее и мужественнее.
На айсбергах в углублениях с водой лежали тюлени и морские леопарды. Верю, что им было тепло и нежно. Так же тепло и нежно было и нам. Только безо льда и воды под пузом.
Незадолго до обеда киты от нас отстали, но остались пингвины Дженту. Невероятно забавно было наблюдать за тем, как они выстроились гуськом за каяком Павла, ныряли в воду и выпрыгивали. Очевидно, они воспринимали звуки от весел каяка, как шум рыбы.
Еще через час мы подошли к рейду чилийской полярной станции. Для закрытой она выглядела очень обжитой. На флагштоке развевались флаги. Радио бодро сообщило нам, что станция готова принять нашу экскурсию через 20 минут…
(Четырьмя часами ранее…)
За завтраком капитан мрачно делился с экипажем предстоящими перспективами: «В ближайшие два дня мы вынуждены будем общаться с толстыми вонючими пингвинами…»
Мы были удивлены резким высказыванием очень сдержанного британца.
(Снова в реальном времени…)
Мы не дошли до причала метров сорок, как поняли, о чем говорил капитан: все побережье было покрыто каменными гнездами, ну, не так чтобы очень жирных пингвинов…Крупные Императорские и Королевские пингвины обитают в других регионах Антарктики. Здесь — худенькие и изящные Дженту.
Но смрад! Такое чувство, что мы находимся на рыбоперерабатывающем заводе. Причем не в цеху готовой продукции, а на задворках — свалке отходов. Птицы не гадят себе в гнездо. Они высовывают соответствующую часть тела за пределы своего гнезда из камней и выстреливают мощную струю в сторону. В сторону соседнего гнезда.
Крики птиц напоминали свару в коммунальной квартире. Каждый пингвин, занявший благоустроенное гнездо, широко разевал свой огненно-красный клюв на соседа, который не имел такого гнезда, но старался захватить его. Драки возникали ежеминутно. Причем не только с соседями, Но и с глупышами (толстыми чайкоподобными птицами) и черным буревестником, который норовил если не украсть яйцо, то стянуть вылупившегося птенца.
Некоторые родители имели по два птенца, которые копошились в теплой складке у ног и регулярно требовали есть. Кто-то из родителей открывал широко клюв и отрыгивал полупереварившуюся пищу в клюв птенца.
На пирсе нас встретили офицеры базы. Настоящие офицеры военно-морского флота Чили. Представились и любезно провели экскурсию по пингвиньей колонии и музею базы.
Колония неприкасаема ни только для экскурсантов, но и для сотрудников базы. Я разговорился с одним из офицеров, который показал нам трагическую сцену: маленький пингвиненок выпал из гнезда и беспомощно лежал у основания пригорка. Рядом стояли растерянные родители и родственники, а чуть поодаль — буревестник. Пингвиньи дядьки и тетки дружно гоняли хищника, а родители беспомощно подталкивали клювами детеныша.
Я спросил:
- Неужели вы не можете помочь птицам?
- Нет. Не имею права. Здесь — дикая природа. Пингвины сами рождаются, сами вырастают. Сами добывают себе пищу. Я не имею права даже покормить их. Имел бы право — взял бы ружье и застрелил вон того буревестника. Он тягает птенцов… Но нет у меня такого права… Буревестник — тоже часть природы.
Потом офицер показал нам редкую форму пингвина-альбиноса. Перья у него были белые, а глаза — против обыкновения — не красные, а коричневые.
Мы, как папуасы, порылись среди сувениров, которые лежали в здании музея. Пожалуй, они составляли основную часть музея. По крайней мере, мы с Адмиралом возвращаться на родину будем с дипломами о посещении этой замечательной станции.
Приближается ужин. Готовить его будем мы с Адмиралом на пару. Он будет готовить фирменную гречневую кашу, а мне придется печь гору блинов.
Чтобы мы не страдали от предстоящей экзекуции, капитан Стью покатал нас вокруг айсберга, который мы за обилие гротов, окон, тоннелей и окон прозвали Дворцом Снежной Королевы.
Переходы к другим главам:
1. Пyть в Aнтapктидy
2. Путь в Антарктиду через Буэнос-Айрес
3. Bocкpeceньe в Бyэнoc-Aйpece
4. Ушyaйя. Кpaй cвeтa
5. Hoвый гoд нa Кpaю Cвeтa
6. Дopoгa нa Бeлый Maтepик
7. Пpизpaчныe ocтpoвa Meльxиop
8. Энтepпpaйз
10.Дeнь мнoжecтвa coбытий
11.Toчкa пpинятия peшeния
12.Bcтpeчь coлнцy
13.Bepнaдcкий
14.Уpyгвaй
15.Дeнь зaгaдoк
16.Beтep
17.Boлны пpoливa Дpeйк
18.Mыc Гopн. Boзвpaщeниe
![](\"http://giacco.ru/uploads/posts/2009-10/thumbs/1255780440_clubsa.jpg\")
