Вечером седьмого января мы зашли в очень уединенную бухту, окруженную черными горами, напоминающими акульи челюсти. Давление в этой части Антарктики столь высокое, что на небе не было практически никаких облаков. Вечернее солнце расцвечивало береговые снега нежнейшими красками. На некотором отдалении от берегов в бухте находились несколько каменистых островков с колониями пингвинов. На одном из них стояли черные домики, мачты и флагшток с британским флагом. Станция Локрой. Глаза у Криса-фолклендского затуманились. Это не поэтическое преувеличение. Крис очень чувствительный и сентиментальный. Мне пришлось убедиться в этом очень скоро.
- Эту станцию строил мой дедушка, — сказал Крис. - Когда? — поинтересовался я. - В 1944 году… Я не поверил своим ушам и переспросил. - Невероятно! В сорок четвертом Гитлер бомбил и обстреливал Лондон своими ракетами ФАУ, британцы перебивались с сухарей на воду, а Британия строит на краю света полярную станцию! Ситуация оказалась намного интересней. Оказалось, что в конце 1943 — начале 1944 гг. британское правительство начало осуществлять секретную миссию под названием «Операция Табарин». Не могу сейчас (без Интернета) дать правильное толкование названию, но за ним скрывается нечто игривое. [Вот что удалось найти быстро в Интернете: «Операция Табарин — научное исследование, которое включало первые антарктические измерения ионосферы, а также первые записи атмосферного свиста. А само название «Табарин» происходит от Tabarin (следуя французской традиции, должно бы произноситься как «Табарен») — артистического имени Антуана Жирара, одного из наиболее известных парижских уличных «шарлатанов», т.е. актера, разыгрывавшего сценки в стиле комедии дель арте. — Nora.] Сутью операции было создание на Антарктическом полуострове нескольких маленьких баз для наблюдения за германскими подводными лодками, которые с какими-то секретными миссиями ходили в Антарктиду. Поговаривают, что фашисты строили какие-то циклопические базы в недрах континента. Помимо наблюдений за германскими судами на станции проводились метеоисследования. Первая из баз — База А Порт Локрой была построена в феврале 1944 года на острове Гудиер, перед которым мы бросили свой якорь.
Крис не удержался и сходил в каюту за толстенным пакетом, в котором он хранил несколько десятков старых фотографий. Несмотря на то, что это были отсканированные фотографии из семейных альбомов, оставалось ощущение прикосновения к истории. Пусть даже чужой. На фотографиях были изображены молодые и не очень улыбающиеся, сильные люди. Лица специфические: грубоватые, носатые, бородатые и бритые. Но в каждом видно здоровье, мощь и радость жизни. Фотографии повествовали не только о строительстве базы, но и о китобоях, переработчиках китового мяса и жира; о флотилиях трех разных эпох — китобойных парусных судах, пароходах и дизельных судах. На других снимках были изображены огромные фабрики китового мяса. Я представил себе дремучие запахи этого производства. Крис рассмеялся и согласился. Он-то знает об этом не понаслышке. Несколько фотографий изображали палубы и трапы судов, покрытые толстым слоем льда. Льда было так много, что я поежился: в какой-то момент судно могло просто перевернуться. Крис развел руками. Что поделать? Бывало.
Ночью огромный серп луны висел над горами. Но на улице было так светло, что фотографии луны получались.
Утро наступило незаметно, так как ночи практически не было. Это был день рождения нашего дорогого Геры Барковского. Не каждый может похвастать тем, что встречал свое тридцатилетие в Антарктиде. Мы выставили ему прямо с утра огромную бутылку суперсухого брюта МОМ. Аристократы, одним словом. На вечер Джессика сделала ему большой торт. Все компоненты торта были испечены в яхтенном камбузе. Бисквитные коржи промазаны кремом, а сверху они были смазаны шоколадным кремом. Надпись на торте: «ГЕРА — 30». Чуть выше — контур Pelagic Australis. Вставлено максимально возможное в наших условиях количество свеч, вызывающее сомнение в совершеннолетии именинника, но не вызывающее сомнения в нашем добром к нему отношении. Задний фон торта украшали горы из черного и льды — из белого шоколада. Новорожденный мужественно делал вид, что не замечает ажиотажа вокруг празднования его дня рождения.
ВНИМАНИЕ. ТЕСТ НА СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ. Осознаете ли вы, что в Антарктиде нет мест, в которые можно было бы дважды повезти человека, чтобы показать что-то уникальное? Скорость изменения ландшафта такова, что уже завтра он будет совершенно другим! Срываются снежные козырьки. Приплывают новые айсберги. Старых айсбергов не бывает по определению. Они каждый день новые. Их делают такими Солнце и Океан — главные творцы Антарктиды. Человек только в этом регионе ведет себя как Человек. Почти не гадит. Не больше, чем пингвины (в пересчете на единицу веса). Вчера, например, капитан Стью резко сбросил скорость Pelagic’a, изменил курс и около 15-и минут маневрировал и вылавливал из воды кем-то потерянный артефакт — пластмассовый буек.
Сегодня Крис Фолклендский нашел чем нас удивить: повез к пятидесятиметровому айсбергу, у которого над водой возвышалось порядка 10 метров сухого перемороженного льда… Знаете, как выглядит такой лед? Он суперплотный и похож на пластик. В стакане воды он не тает, а долго отдает холод, накопленный в нем СОТНЯМИ ЛЕТ. Страшно даже представить себе спрессованное в этом льде время. Как долго самый подвижный в мире растворитель — вода — находился в недвижимом состоянии. А ТУТ — айсберг сорвался в воду и начал активно таять. Сотни тысяч капель с пронзительным звоном срываются со льдины, не успевают оторваться и застывают сосульками. Следом бегут более энергичные и целеустремленные. Южный океан наполняется давно отсутствующей в нем влагой. Гера от восторга подставил под капель свою голову. Многие ли смогут похвастать, что мыли голову водой ледника в Антарктиде в день своего тридцатилетия?
К одиннадцати часам по местному времени мы вернулись на яхту, чтобы снова оседлать «Зодиак» и поехать на базу Локрой. После войны база перестала быть военной — стала научной. В различных статусах станция просуществовала до 1962. Потом была закрыта. В 1996 году она открылась для посетителей на летнее время. На острове существует пингвиний заказник (т.е. к пингвинам можно подойти практически вплотную, но нельзя их дразнить, пугать, кормить, учить их жить и зачитывать им их права). Пингвины Папуа здесь упитанные, спокойные, орут меньше. В каждом гнезде сидит по два (2) цыпленка. Почему-то одновременно можно видеть и яйца, и свежевылупившихся, и практически взрослых птенцов.
А уж кормление птенцов слабонервным, припадочным и беременным женщинам лучше не показывать. Вначале птенец подымает голову вверх и призывно щелкает длинным клювом. Мамаша (или папаша?) широко раскрывает свой клювище и насаживает его на голову отпрыска. Голова птенца полностью исчезает в утробе родителя. Что происходит внутри — скрыто утробой. По крайней мере, птенцы возвращаются на белый свет умиротворенными на ближайшие несколько минут. Когда процесс кормления заканчивается, птенцы заваливаются на пузо, потешно отбросив назад лапы с толстыми, широкими, как снегоступы, пальцами. Во сне птицы потягиваются и подергивают лапами, как щенки.
Понятно, что взрослые птицы бегают по территории заказника, забавно вытянув назад крылья из соображений равновесия. Правда, официальная наука утверждает, что оттопыренные пингвиньи крылья - аналог собачьего языка в жаркий день. Пингвины так остывают. Но, посмотрев на кормление птенцов, невольно додумываешь, что удивленная их поза выражает недоумение: куда делась такая удобная кормушка, как мама?
Среди заказника стоит музей станции. Маленький такой музейчик с сувенирной лавкой. Нужно отдать должное: здесь музей лучше, чем на чилийской станции. Под него отдан не барак, а реальное здание станции, в котором сохранены интерьеры далеких времен. В тамбуре стоят лыжи и снегоступы. За тамбуром (внутри здания) висит почтовый ящик Почтовой службы Ее Королевского Высочества.
Рядом с ящиком — кладовые с утварью для поддержания музея и банька с жестяным корытом.
За углом — кухня и кладовая с множеством жестяных консервных банок времен середины прошлого века. Огромный алюминиевый чайник с трудом открывается.
В комнате радиста вывешены портреты молодой Елизаветы Второй и принца Филиппа — портреты времен функционирования научной станции. Здесь штамповались письма на родину, принимались радиосводки. На улице стоят нарты, на которых закреплены фанерные ящики с грузами. Все это не бутафория. Мы все накупили здесь сувениров для родных, близких и знакомых. Каких — не скажу. Сюрприз. Для тех, у кого Интернет-канал "Толстый" - даю возможность заглянуть в альбом Порта Локрой:
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
![](\"http://giacco.ru/uploads/posts/2009-10/thumbs/1255780440_clubsa.jpg\")
