В середине ноября вернулись в Союз на Черное море, грузились в Туапсе. Часть экипажа списалась в отпуск, в том числе и наш штатный капитан Нициевский Виктор Ипполитович (фото его слева). Пришли новые люди, вернулись из отпусков штатные члены экипажа, на смену нашему капитану прибыл капитан Кривопуст Борис Прокофьевич, выпускник первого послевоенного выпуска судоводителей Одесского высшего инженерного морского училища, опытнейший капитан, за плечами которого остались сотни тысяч морских миль! Человек он был неординарным и своеобразным, морская профессия наложила отпечаток на характер, манеру его поведения с подчиненными командирами. Он любил подшутить, подначить как у нас на флоте говорят, не стеснялся крепких выражений, одним словом одессит!
После погрузки в Туапсе снялись с грузом сырой нефти на Кубу, рейс проходил как обычно, правда, на переходе в Атлантическом океане в районе острова Мадейра на утренней вахте третьего помощника на 16 канале УКВ было принято срочное сообщение от английской яхты. Суть его состояла в том, что у них закончилось топливо, и они дрейфуют в океане. Завидев советский танкер с серпом и молотом на трубе, капитан стал вызывать нас и слезно просить дать им дизельного топлива, чтобы им хватило дойти до Мадейры. Иностранные моряки знали, что советские моряки в беде не оставят и всегда придут на помощь! Вахтенный доложил капитану, была дана команда «уменьшить ход», а в машинном отделении подготовить две бочки с дизельным топливом. Бочек из-под масла, объемом в 1 баррель (159 литров) было навалом, мотористы быстро справились с этим заданием. Когда яхта оказалась у нас на траверзе по команде с ходового мостика полные бочки полетели за борт с кормовой палубы. В бинокль было видно, как на яхте экипаж пытался выловить и втащить бочки на борт. Видимо, они там были так сильно увлечены, что даже забыли поблагодарить спасителей за подарок, на наши вызовы по радио нам никто не ответил! Мы пошли своим курсом на Кубу, к тому времени кубинский грузополучатель номинировал нам порт выгрузки Сантьяго де Куба.
После выгрузки в Сантьяго, поработали на линии Венесуэла – Куба, совершив пару реэкспортных рейсов с грузом сырой нефти, а в начале января 1986 года пришла радиограмма из пароходства, что танкер «Люботин» подлежит списанию с баланса пароходства на металлолом! Хотя слухи о скором списании ходили и ранее, еще на перестое в Новороссийске в августе. Надо было провести колоссальную работу по списанию оборудования и материалов каждому командиру по своему заведованию. Отмашка была дана, закипела работа, которая продолжалась до самого прихода судна в Новороссийск в середине февраля 1986 года. Необходимых бланков на списание не хватало, мы с радистом набили на телеграфную ленту образец этих бланков, заправили рулон четырехслойной бумаги с копиркой, и запустили телеграфный аппарат, голь на выдумки хитра, ксероксов тогда на судах не было! Перед тем, как спуститься в кают-компанию на чай, заглянул на мостик. Я увидел сидящего в лоцманском кресле капитана, рядом стоял вахтенный второй помощник Роберт Арташесович, разговор шел на тему списания судового имущества. Я, выждав паузу, встрял в этот разговор, сказав:
- Борис Прокофьевич, а давайте подарим японские картины из верхнего салона комсостава детям в детский садик пароходства!
Эти панно, размером они были примерно полтора на два метра, представляли собой чеканку по металлу с нанесением глазури, изображались японские сюжеты, одним словом вещь, красивая и ценная! Капитан посмотрел на меня сверху вниз и сказал:
- Начальник, а назови ты мне, пожалуйста, два синонима!
Я немного опешил, и спросил, а какие именно назвать?
- Ну, например, поллюции и галлюцинации, сказал капитан.
В недоумении я пожал плечами и ответил:
- Да какие же это синонимы?!
- Синонимы, да еще какие! возразил капитан и добавил:
- Поллюции, - это когда х*й фантазирует, а галлюцинации,- это когда х*ево с фантазией!
Я еще раз убедился, что инициатива на флоте наказуема, и нечего бежать со своими фантазиями поперед батьки в пекло!
Уже находясь в Средиземном море, капитан зашел в радиорубку и сказал, что надо связаться по радиотелефону с пароходством, решить вопрос с диспетчером насчет получения сертификата «Gas free». Я ответил, что сейчас мы с радистом занимаемся ремонтом передатчика, как я выразился,- «передатчик не возбуждается!» Капитан посмотрел на меня и шутливо-строгим тоном сказал:
- Если через полчаса передатчик не заработает, - ТЫ у меня возбудишься!!! Мне ничего не оставалось, как только взять под козырек и сказать
«Есть!» После замены неисправной радиолампы передатчик был в строю, и я позвал капитана в рубку для радиопереговоров.
Пролив Босфор проходили после обеда, на мостике были капитан и штурмана, все по форме и при погонах, мероприятие очень серьезное, а форма все-таки дисциплинирует. За проход Босфора без лоцмана пароходство платило его участникам премию в чеках ВТБ (моряки меня поймут!), которые можно было отоваривать в специальных магазинах для моряков «Альбатрос», наподобие магазинов «Березка». Начальнику рации за проход премии не полагалось. Дай думаю, подшучу над штурманами. Одел китель, форменные брюки и белую рубашку с галстуком и через дверь из радиорубки вышел на левое крыло мостика, положил руки на планширь и стал смотреть вперед, думая, когда же меня заметят! Спустя какое-то время дверь-купе с мостика с шумом открылась, и появился капитан. Обращаясь больше к публике на мостике, чем ко мне, он риторически и с пафосом спросил:
- А, что эта падла тут делает? (ну, вы же помните, он любил крепкие выражения!).
На что я спокойно ответил:
- Как это ЧТО? Я тоже хочу получить чеки за проход Босфора!
На мостике раздался дружный взрыв смеха!
С приходом в Новороссийск и постановкой к сухогрузному причалу закипела работа по сдаче списанного оборудования на склад МТО (материально технического обеспечения) пароходства. На причале поставили несколько контейнеров, вот в них все и грузили. Погода стояла морозная, по ночам где-то градусов двадцать ниже нуля доходило, да еще дула новороссийская «бора», ветер норд-ост 25 метров в секунду. В первые, же сутки стоянки у причала из-за большой разницы температур краска с дымовой трубы отстала от металла и пластами рухнула на палубу, только вверху желтели Серп и Молот на фоне серого металла!
Работы было навалом, отдел кадров прислал нам на подмогу из резерва еще одного радиста. Демонтаж радиоаппаратуры пошел быстрее. В службе связи мне указали оставить минимум радиооборудования, необходимого для одиночного перехода на базу разделки. От посетителей-просителей не было отбою! Пришел капитан-пограничник с двумя солдатиками. Я чем-то был сильно занят, а пограничник сует мне сверток и говорит, это вам, радиолампа. Ну, говорю, положите на стол, где стоял аварийный радиопередатчик и приемник. Офицер так и сделал, а потом представился и показывает мне распоряжение службы связи, что бы я передал пограничникам коротковолновый приемник «Волна». Говорю, забирайте, только напишите мне расписку. Тут на тот момент в дверях радиорубки с озабоченным видом и конвертом в руке показался штатный капитан Нициевский. Я поинтересовался, что случилось? Виктор Ипполитович ответил, что вот пришло письмо от детей из подшефного детдома в городе Люботин. Видать, из переписки помполита с детьми Люботинского детдома, они узнали о предстоящем списании судна. Как выразился капитан, ком в горле стоит, что отвечать на детский вопрос в их письме: «На кого вы нас оставляете?» он не знает.
- Отдам помполиту, пусть пишет ответ, сказал капитан, и ушел вниз по трапу на свою палубу.
Уже в конце рабочего дня я вспомнил про сверток, оставленный пограничниками. Когда я развернул его, то оказалось, что там была бутылка водки! Ничего себе, думаю, вот это радиолампа! Подарок был как раз кстати, не забывайте, что в стране шла антиалкогольная кампания и водка продавалась в городе только в нескольких магазинах.
Недалеко от нас у причала стоял танкер «Новороссийский партизан», по указанию службы связи мы передали по акту телеграфный аппарат для приема/передачи в режиме буквопечатания. И так получилось, что через год я попал на это судно, и там еще пришлось поработать на том самом телетайпе, который был на Люботине. Ну, это так, к слову.
Вернулся из отпуска штатный начальник радиостанции Геннадий Гуртовенко, с которым ранее мне пришлось учиться в Ейском морском рыбопромышленном техникуме. Он тоже подключился к работе по списанию и сдаче радиоаппаратуры, ведь ему предстоял рейс по перегону судна в Китай. Где-то на четвертый день в конце дня пришли радисты с одесского теплохода, стоявшего на нашем причале ,только с другой стороны. Название точно не помню, он был из серии «Александр Матросов». Они, оказывается, только узнали, что нас списывают, и пришли что-нибудь попросить. Но давать уже ничего не осталось, отдал я и новую 10-метровую передающую антенну типа «штырь». На этом раздача была закончена, написали мы с Геннадием рапорта, и пошли к капитану «сдаваться». В каюте сидели оба капитана, - сдающий и принимающий, отдали мы свои бумаги капитану Кривопусту, рассказали кое-что на словах. Расстались мы с Кривопустом Борисом Прокофьевичем тепло, он поблагодарил за работу и выразил сожаление, что не я пошел на сдачу, говорит, пару копеек заработал бы! Ну что поделаешь, такие порядки, так расположились звезды на тот момент!
С тех пор минуло почти 30 лет, и много воды утекло, и пароходство уже не то, и отношение к людям совсем другое. Ушла морзянка, появились новые виды связи через Интернет. Сейчас моряк в каюте пишет письмо и отсылает домой по интернету через спутник связи, а жене не надо идти на почту и давать телеграмму на судно, она также из дома отправляет письмо своему любимому! Скучаю по морзянке, принимать не разучился, это уже на всю жизнь, бывших радистов не бывает! На память о работе на танкере «Люботин» третий помощник подарил мне новый флаг Советского Союза, настоящий, шерстяной размером метр на два, с прошитыми углами, чтобы не растрепывался, таких сейчас не шьют, выпускают нейлоновые. Храню как дорогую реликвию о той стране, в которой мы родились и которую потеряли!
Мне запомнились слова одного судового радиста с Северного морского пароходства, которые он написал при обсуждении нашей профессии в соцсетях: «В 1980-ом году с нами в Антарктиду ходил писатель Виктор Конецкий. Он часто под «балдой» заходил ночью ко мне в радиорубку. Однажды сказал: "Я вас радистов считаю немного двинутыми, как и музыкантов, и не понимаю вас, поэтому в своих книгах никогда о вас не писал и писать не буду!»
Вот такая оценка нашей профессии и работы, данная знаменитым писателем-маринистом! А я все же думаю, что он все-таки, чего-то не понимал!
Переходы к другим сказам Анатолия Захарченко:
*Морские зайцы (Из рассказов Анатолия Захарченко)
*Обычный рейс (Из рассказов Анатолия Захарченко)
*Курс на запад
*Панамский канал - как он есть...
*Aqua vita - Pepsi-Cola
*Тихоокеанские сюжеты или опять "морские зайцы"
*Долгая дорога домой
*Зеленый луч (Из рассказов Анатолия Захарченко)
*На ремонте в Греции. (Из рассказов Анатолия Захарченко)
*Большая рыбалка (Из рассказов Анатолия Захарченко и Сергея Рощина)
*Путевка в жизнь
*Операция «Шестерня»
*ЧП в Юго-Восточной Атлантике
*Анжелика
*День Нептуна капитана Врунгеля
*День Нептуна
*Что в имени тебе моем?
*Как корабль назовешь, так он и поплывет
*Люботинские рейсы
*Перестой в Новороссийске
*Всем судам Министерства морского флота СССР…
*Лебединая песня «Люботина»
*Последний рейс танкера «Люботин»
*Последний рейс Василия Порика – Человека и теплохода
*Юбилей Старого моряка
*О сложностях межнационального общения (Из рассказов Анатолия Захарченко)
К главной странице Морских сказов
